Спасибо nurie! Это журнал "Жената днес" / "Женщина сегодня" 1980, номер 4.

ПО-БОЛГАРСКИ
НА ГОСТИ У АЛЛА ПУГАЧОВА

Алла Пугачова обновяваше жилището си в центъра на Москва и докато ремонтът продължаваше, певицата се бе пренесла или по-точно „скрила” почти извън града в един малък, толкова малък апратамент, че когато вътре се събереха трима-четирима души, той се препълваше до тавана. Казвам „скрила”, защото на вратата нямаше табелка с името и, хората, които питах за нея, ме гледаха с учудване и дори двама непознати тръгнаха след мен, за да видят Алла отблизо и да я поздравят.
- Нея най-харесваме – ми обясниха и просто искаха да и стиснат ръката и да я попитат какво ново, каква песен да чакат.
Всъщност точно така и стана. Когато я намерихме, аз започнах с „Алла Борисовна”, както е прието в Съветския съюз, а те се обръщаха към нея само с „Алла”, „Аллочка”, говореха и като близки, разпитваха я. После страшно си натъжиха, щото трябваше да си вървят – идваше моят ред, сбогуваха се дълго-дълго и гледаха със съжаление.
По-късно на вратата звънна момиченце. Носеше грамофонна плоча с песни на Алла и я помоли да се подпише върху плика.
- Кой ти каза, че живея тук? – попита го тя.
Детето мълчеше, държеше притеснено плочата в ръце и когато получи автографа, шумно въздъхна, засмя се, зарадвано от благополучния изход на цялата работа, и изчезна. Но квартирата беше „разкрита” и само моята непредпазливост беше причина за това.
Алла прие нещата спокойно, свикнала бе с популярността, с признанието и обожанието на публиката – нали именно заради нея седеше затворена тук дни наред, търсеше най-силния текст за новата си песен, отново и отново слушаше музиката. Сега ставаше по-трудно – все по-често щяха да звънят на вратата ...
Казах и, че през годините след „Златният Орфей” е понапълняла и така и отива, че българските зрители ...
- О, „Златният Орфей” – прекъсна ме Алла. – Знаете ли, сякаш с наградата на фестивала аз получих и постоянното насърчение на публиката. Нейната подкрепа и обич. Всичко стана изведнъж, някак си бързо, но като преценявам сега онова време, разбирам, че години наред съм вървяла към тогавашния си успех на конкурса. Преди това пътувах из Съветския съюз с оркестъра „Веселите момчета”, негов ръководител е Павел Слободкин. Пях в много градове, търсех свой стил на изпълнение, свое поведение на сцената. Стремях се да се държа свободно, да бъда близо до зрителя, да съм естествена, непринудена и колкото мога, да съкратя разстоянието певец – публика.

Някои мои колеги са твърде неподвижни: застанат на едно място и не мърдат. До края на песента не правят нито крачка, дори изражението на лицето си не променят. Аз – обратно. Пея, танцувам, подканям и зрителите, искам да ги увлека и те да участват в изпълнението.

- Говорите за годините преди „Златният Орфей”?
- Не само преди. И сега не съм променила разбиранията си в това отношение. Аз започнах в обратен ред – със стила на изпълнението. Най-важното обаче остава хубавата песен. Ето и тогава, на „Златният Орфей”. Та аз нямах песен, а до фестивала оставаха 20 дни. Как да подготвя за 20 дни конкурсна песен? Бях се отчаяла, спомням си, един ден седях в тъмната зрителна зала – сама, а на сцената репетираше оркестърът. Вратата се отвори и към мен приближи възрастен побелял мъж, облечен в черни дрехи.
- Вие ли сте Алла Пугачова? – пита.
- Да – отговорих.
- Тук ви нося нещо, струва ми се, ще подхожда за вас. – И ми остави нотни листове. Докато ги погледна, него вече го няма. Просто изчезна.
Може би звучи невероятно, но така беше. А песента се оказа „Арлекино”. Изпълних я на „Златният Орфей”. Само че в началото не харесах текста и помолих мой приятел поет да напише още няколко варианта. Той направи 12, после още един. Него избрахме като най-добър – тринайсетия.
- Винаги ли сте така взискателна, така капризна?
Алла се разсмя и вика:
- Иля, Иля, ела тук!
На вратата се показва грамаден мъж.
- Запознайте се – казва Алла. – Поетът Иля Резник. Доведох го с триста зора чак от Ленинград. Вече трети ден съм го затворила в кухнята, направила съм му котлети, печено пиле, намерила съм му черен хайвер и червена риба, яйца ще му опържа, ако рече. Такъв огромен човек трябва здраво да се храни, нека яде, колкото му се ще, но докато не напише хубав текст за новата ми песен, няма да го пусна.
- Нали сме се разбрали, Иля! – пита Алла и двамата се смеят.
Иля Резник е известен поет, много го търсят и глезят, при това – заслужено, защото стиховете му са хубави, силни и песните, които се създават по тях, стават сполучливи, помнят се.
Той търси стол да седни при нас, за да побъбрим, но Алла го бута с едната ръка към кухнята, а с другата му подава пишеща машинка, подхвърля шеги, смее се. И макар тази история с Иля Резник да изглежда повече измислена, тя е истинска и показва твърде сериозното и прецизното отношение на певицата към песента, голямата и взискателност към музиката и текста. Като се добави към всичко и артистичното, чаровно изпълнение, което представя колкото Алла певицата, толкова и Алла актрисата, впечатлението се допълва и популярността и успехът на Пугачова стават разбираеми.
- От времето на „Златният Орфей” се случиха много неща – казва тя. – Станах киноактриса – снимах се в игралния филм „Жената, която пее”. Станах композиторка – написах няколко песни за този филм, скоро получих поръчка да напиша песни и за един филм на арменската киноматография. От 1975, когато бе фестивалът, минаха толкова години. Дъщеря ми порасна – вече е ученичка. По този повод  в репертоара ми се появи и „Песен за първокласника”, в която се казва колко трудно е днес на първокласниците и как дори аз, майката, понякога не мога да разбера от задачите. Тази песен сега е много популярна.
Вие казвате, че интересът на българските зрители към мен не е намалял. Колко ме радвате с тези думи! Получавам постоянно много писма от България с молба да разкажа над какво работя в момента, кога ще идвам във вашата страна. Пишат ми и възрасни, и деца. Може би и българските деца ме обичат така, както съветските, които смятат всяка моя песен за своя.
- И Ви чакат, но като че ли твърде малко пътувате.
- Не е точно так. Из страната пътувам много, изнасям концерти на различни места. Обаче доста време упорито отказвах да пея в чужбина, защото смятах, че трябва да подновя репертоара си. Вече успях и сега ще мога да приемам предложенията за гастроли в други страни.
- Сигурно ще дойдете в България.
- О, да. Ако преди години започнах моя път на естрадна певица от България, то, вярвам, България сега ще ми даде нов импулс по пътя в изкуството.
Звъни телефонът. Алла говори доста дълго и после ме пита:
- Разбрахте ли кой беше?
- Не – казвам.
- Певицата П., знаете я. Опитвам се да и помогна да се уреди в Москва, да получи предложения. Тя е способно и хубаво момиче, но много рано се почувства звезда, започна да приема всяка песен, всеки ангажимент, държи се като голяма певица и мисли, че е стигнала върха. Така се погубва талантът, а и публиката го усеща и става сдържана.
Алла не говори повече за това. Налива още бяло грузинско вино в чашите и ми разказва как иска да има голяма къща, за да стигат стаите за всичките и гости: в едната да пише своите стихове поетът, в другата да съчинява музика композиторът, в третата да репетира оркестърът, в четвъртата ... Нека всички живеят в тази къща колкото искат, нека се карат и сдобряват, спорят и съгаласяват – най-важното е да създават хубави песни. Най-важното! Имам плочите и – те и досега стоят начело на всички класации в Съветския съюз, зная песните и, гледах и филма „Жената, която пее”, бях на нейните концерти в Москва, а приятели ми разказваха как са чакали по цяла нощ за билети.
- Защо? – питах ги.
- Заради песните. И заради Алла – само тя може да ги изпее.
Слушах и се сетих за двамата непознати, които тръгнаха след мен, за детето с плочата, за голямата къща на Алла с много стаи и за думите и – съвсем спонтанни, без да са отговор на мой въпрос:
- Любовта на зрителите е най-голямото признание. Тя стои над всичко и дори понякога не ми се вярва, че ме е споходило такова голямо щастие.

ПО-РУССКИ
В гостях у Аллы Пугачевой

Алла Пугачева обновляла свое жилье в центре Москвы и, пока ремонт продолжался, певица переехала или точнее „скрылась” на окраине города в одной маленькой квартирке. Настолько маленькой, что когда внутри три-четыре человека, полна коробочка. Говорю „скрылась”, потому что на двери не было таблички с ее именем, и люди, у которых спрашивал о ней, смотрели на меня с удивлением и даже два незнакомых человека пошли за мною, чтобы увидеть Аллу вблизи и поздравить ее.
- Она нам больше всех нравится – объяснили мне -  просто хотели пожать ей руку и спросить, что нового, какой песни ждать.
В сущности, так и случилось. Когда нашли ее, я начал с „Алла Борисовна”, как принято в Советском Союзе, а они обращались к ней только „Алла”, „Аллочка”, говорили с нею как близкие люди, задавали ей вопросы. Потом ужасно загрустили, потому что им было пора уходить, пОДОшла моя очередь.  Они прощались долго-долго и смотрели с сожалением.
Позднее позвонила в дверь девочка. Принесла пластинку с песнями Аллы и попросила ее расписаться на конверте.
- Кто тебе сказал, что я живу тут? – спросила Алла девочку.
Девочка молчала, держа стеснительно пластинку в руках, и когда получила автограф, шумно вздохнула, радостно улыбнулась тому, что благополучно все свершилось, и пропала. Но квартиру „раскрыли” и только моя непредусмотрительность виной тому.
Алла приняла это нормально, привыкла к популярности, к признанию и обожанию публики – да ради этой публики она запиралась тут, дни напролёт ища самый лучший текст для своей новой песни. Снова и снова слушала музыку. Сейчас становилось труднее – всё чаще прерывали звонки в дверь ...
Сказал ей, что после „Золотого Орфея” она поправилась и ей это идет, что болгарские зрители ...
- О, „Золотой Орфей” – перебила меня Алла. – Вы знаете, выиграв награду этого фестиваля, я как будто получила и постоянную поддержку публики. Ее поддержку и любовь. Все случилось вдруг, как-то быстро, но когда я анализирую сейчас то время, понимаю, что годы подряд я шла к своему успеху на конкурсе. Раньше ездила по Советскому Союзу с ансамблем „Веселые ребята”. Его руководитель Павел Слободкин. Пела во многих городах, искала свой стиль исполнения, свое поведение на сцене. Стремилась вести себя свободно, быть ближе к зрителю, быть естественной и, насколько это возможно, сократить расстояние между певцом и публикой.
Некоторые мои коллеги совершенно неподвижны: стоят на одном месте и не двигаются. До конца песни не сделают и шага, даже выражение лица не меняют. А я наоборот. Пою, танцую, приглашаю зрителей, хочу их увлечь, чтобы и они принимали участие в исполнении.
- Вы говорите о годах, предшествующих „Золотому Орфею”?
- Не только. И сейчас я не поменяла свое мнение на сей счет. Я начала с последнего – со стиля исполнения. Но самым главным остается хорошая песня. Вот и тогда перед „Золотым Орфеем”. У меня не было песни, а до фестиваля оставалось 20 дней. Как подготовить конкурсную песню за 20 дней? Упала духом. Помню, однажды сидела в темном зрительном зале – одна, а на сцене оркестр репетировал. Дверь открылась, и ко мне подошел пожилой седой мужчина в черном.
- Это Вы Алла Пугачева? – спросил он.
- Да – ответила.
- Я тут Вам кое-что принес. Мне кажется, Вам подойдет. И оставил мне клавир. Пока я его просматривала, он пропал. Просто исчез.
Возможно, звучит невероятно, но так и было. А песня оказалась „Арлекино”. Я исполнила ее на „Золотом Орфее”. Только сначала мне не понравился текст, и я попросила моего друга поэта написать еще несколько вариантов. Он сделал 12, потом еще один. Его и выбрали как лучший – тринадцатый.
- Вы всегда так требовательны, так капризны?
Алла рассмеялась и говорит:
- Илья, Илья, иди сюда!
В дверях появляется огромный мужчина.
- Познакомьтесь – говорит Алла. – Это поэт Илья Резник. Привезла его с трудом аж из Ленинграда. Уже третий день запираю его на кухне, сделала ему котлеты, пожарила курицу, достала черную икру и красную рыбу. Яичницу пожарю, если скажет. Такой большой мужчина должен хорошо кушать, пусть ест, сколько хочет, но пока не напишет хороший текст для моей новой песни, не выпущу его.
- Мы договорились, Илья, да? – спрашивает Алла, и оба смеются.
Илья Резник - известный поэт, его многие ищут и балуют, и это заслужено, потому что его стихи хорошие, сильные, и песни на них удачны, помнят их.
Он ищет стул, чтобы сесть рядом и поболтать вместе с нами, но Алла толкает его одной рукой к кухне, а другой подает ему печатную машинку, шутит, смеется. Эта история с Ильей Резником, хотя и походит больше на выдумку, правдива и показывает очень серьезное и претенциозное отношение певицы к песне, ее большую требовательность к песне и тексту. А также, если учесть артистичное, очаровательное исполнение, показывающее Аллу не только как певицу, но и как актрису, то впечатление полное, а популярность и успех Пугачевой становятся понятными.
- Со времен „Золотого Орфея” много чего произошло – говорит она. – Стала киноактрисой – снялась в игровом фильме „Женщина, которая поет”. Стала композитором – написала несколько песен к этому фильму, недавно получила предложение написать песни к одному армянскому фильму. С 1975–го года, когда прошел фестиваль, прошло много лет. Моя дочь выросла – уже школьница . По этому поводу у меня в репертуаре и появилась „Песня первоклассника”, в которой говорится о том, как тяжело сегодня первоклассникам и как даже я, мать, иногда не могу понять задания. Эта песня сейчас очень популярна.
Вы говорите, что интерес болгарских зрителей ко мне не угас.
Как радуете меня этими словами! Постоянно получаю письма из Болгарии с просьбой рассказать, над чем работаю в данный момент, когда приеду в вашу страну. Пишут мне и взрослые, и дети. Может быть, болгарские дети тоже любят меня так, как советские, которые принимают каждую мою песню за свою.
-   И ждут Вас, но, вроде, Вы нечасто ездите.
-  Не совсем так. По стране езжу довольно часто, даю концерты в разных местах. Но пока все ещё упрямо отказывалась петь заграницей, потому что считала, что следует обновить репертуар. Уже сделала это и теперь станет возможным принимать предложения гастролировать в других странах.
- Наверно, приедете в Болгарию?
- О, да. Если уж начала свой путь, как эстрадная певица, с Болгарии, то, верю, что Болгария сейчас придаст мне новый импульс на дороге искусства.
Звонит телефон. Алла говорила очень долго и потом спросила меня:
- Поняли, кто звонил?
- Нет – говорю.
- Эта была певица П., вы знаете ее. Пытаюсь помочь ей устроиться в Москве, получить предложения. Она способная и красивая девочка, но очень рано почувствовала себя звездой, начала принимать каждую песню, каждое предложение, ведет себя как великая певица и думает, что уже достигла  вершины. Так губится талант, а публика ощущает это и становится сдержанной.
Алла больше не говорила об этом. Налила еще белого грузинского вина в бокалы и рассказала мне, как хочет большой дом, чтобы хватало комнат для всех ее гостей: в одной пишет стихи поэт, в другой сочиняет музыку композитор, в третьей репетирует оркестр, в четвертой ...
Пусть все живут в этом доме, сколько хотят, пусть ссорятся, мирятся, спорят и соглашаются – самое главное создавать хорошие песни. Самое главное!
У меня - ее пластинки, они до сих пор лидеры продаж в Советском союзе, знаю ее песни, смотрел также фильм „Женщина, которая поет”, был на ее концертах в Москве, а мои друзья рассказывали, что ждали всю ночь, чтобы купить билеты.
- Почему? -  спрашивал их.
- Ради песен. И ради Аллы – только она может их спеть.
Слушал их и вспомнил о двух незнакомых, которые пошли за мной, о ребенке с пластинкой, о большом доме Аллы с большим количеством комнат и об ее словах – совсем спонтанных, которые не были ответом на мой вопрос:
-Любовь зрителей - самое большое признание. Она превыше всего. И мне даже иногда не верится, что у меня есть такое большое счастье!

ЗА ГРАММОТНОСТЬ И РЕДАКЦИЮ БЛАГОДАРИМ ОКСАНЕ!

                                                                                                                                                                                        Богдан Иванов